Алексей (raven_yellow) wrote,
Алексей
raven_yellow

Categories:

Москва Ильфа и Петрова

Героев «12-ти стульев» помотало по стране. Но мы ограничимся Москвой. Остап Москву любил, и город отвечал ему взаимностью. Томясь жаждой деятельности, он переходил улицы, останавливался на площадях, присаживался на лавочках, строил глазки милиционеру, подсаживал дам в автобусы.



«Это была Москва. Это был Рязанский вокзал – самый свежий и новый из всех московских вокзалов. (Ныне – Казанский. Строительство этого вокзала, начатое в 1914 году по проекту А.В. Щусева, в основном завершилось к 1926 году). Ни на одном из восьми остальных московских вокзалов нет таких обширных и высоких зал, как на Рязанском».



Прибыв в Москву, концессионеры сразу же отправились на Сивцев Вражек к хорошим людям, в общежитие студентов-медиков имени монаха Бертольда Шварца. Но так шутил Остап, общежитие было имени Семашко. Сегодня в переулке Сивцев Вражек только один дом похож на описанный в романе. Ведь нужен мезонин, надстройка над средней частью. Мезонин был разделен фанерными перегородками на 5 пеналов, и в одном из них жили Коля с Лизой.



Но только в романе трехэтажный дом, а этот двухэтажный, на втором этаже посетители сначала ударялись о несгораемый шкаф, потом на них падал скелет, купленный на Сухаревском рынке студентом Иванопуло. В комнате он его держать боялся. Именно у Иванопуло и остались Бендер с Воробьяниновым. Так что именно сюда то пешком, то на извозчике, свозили добытые в разных районах Москвы стулья.



В фильме Леонида Гайдая роль общежития имени монаха Бертольда Шварца сыграл особняк братьев Гандуриных в Староконюшенном переулке. Фото не мое, дом давно на ремонте.



У этого общежития есть еще прототип из реальной жизни Ильи Ильфа: вместе с Юрием Олешей в 1923 году они жили в углу типографии газеты «Гудок». Редакция газеты и типография находились по адресу: Вознесенский переулок, 7. Здание снесено в 2002 году.



В пользу общежития при «Гудке» говорит и вид из окна комнаты студента Иванопуло: «Окно выходило в переулок. Напротив, в домике, построенном на манер готической башни, помещалось посольство крохотной державы». Готической башней была англиканская церковь Святого Андрея. В 1921 году в уже закрытой церкви в течение полугода жил представитель дипломатической миссии Финляндии в РСФСР.



Возможно, здесь, в одном из этих углов, Коля дал по шее Ипполиту Матвеевичу за ухаживание за его женой. Молодожены поссорились, и девушка отправилась гулять по Москве с Воробьяниновым, ведь Коля из экономии не купил примус и водил Лизу обедать в вегетарианскую столовую. Считалось, что советские люди будут питаться исключительно в столовых и начали строить огромные фабрики-кухни.



Как пример. На Ленинградском проспекте находится первая московская фабрика-кухня, построенная в 29-ом году архитектором Машковым. В подвале были склад и разделочные, на первом этаже – производственный цех, магазин полуфабрикатов и раздевалки для посетителей, второй и третий этажи отданы под обеденные зоны. Крыша предполагалось плоской, в летнее время полезно питаться на свежем воздухе.



Полезной и здоровой пище соответствует архитектура, этот стиль называется конструктивизм – ясные геометрические формы, сплошное остекление и непритязательная штукатурка на фасадах. Подобную фабрику-кухню товарищ Бендер посетил лично во втором романе «Золотого теленка». Но ему явно хотелось другого кабачка, в азиатском роде с тимпанами и флейтами.



Вот и Лиза морковным и гороховым сосискам предпочитала кусок мяса и не хотела фальшивого зайца, на этом сыграл светский лев Воробьянинов, он решил оглушить девушку походом в ресторан. Воробьянинов выбрал «Прагу», из обычного трактира она стала рестораном первой руки в конце 19-го века, при новом хозяине Тарарыкине.



Он устроил открытую террасу на крыше, поделил общие залы на кабинеты и номера, на всей посуде золотом вывел «Привет от Тарарыкина», а здание на Арбатской площади перестраивал модный архитектор Кекушев. Именно здесь в «Праге» Воробьянинов начал свой загул двумя солеными огурцами, сосисками и большим графином водки. Закончилось все потерей денег, так необходимых для покупки стульев.



Ну а в интересующий нас период «Прага» стала столовый Моссельпрома, но не обычной, а образцовой, с официантами, эстрадой, обилием зеркал и цветами в горшках. Работавший в Моссельпроме составителям рекламных текстов Маяковский так славил эту столовую:

«Здоровье и радость — высшие блага —
В столовой «Моссельпрома» (бывшая «Прага»).
Там весело, чисто, светло, уютно,
Обеды вкусны, пиво не мутно»
.



Мы, конечно, сегодня помним Маяковского по лучшим стихам, но современники знали весь массив его коммерческой лирики, поэтому в романе он безжалостно выведен под именем поэта Ляписа Трубецкого, эксплуатирующего безотказного Гаврилу. «Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку испекал».



А рядом с Арбатской площадью находится место работы Маяковского – небоскреб Моссельпрома. Когда в 1924 году архитектор Коган достраивал это здание, это действительно был небоскреб – 10 этажей или, как тогда говорили, «тучерез». Здесь был склад и конторы Моссельпрома, пищевого треста, объединяющего мукомольные, кондитерские, пивоваренные и табачные фабрики.



Чтобы решить проблему нехватки жилья, в Москве начали строить дома-коммуны, в них было коридорная система со спальными ячейками и общее зоны гигиены и отдыха, столовая, спортзал. Писательница Бергольц вспоминает, что ее собственный дом-коммуну жильцы называли «слеза социализма». Слишком вынужденное, тесное общение в комнатах-конурках раздражает и утомляет. Как пример, на фото мы видим дом-коммуну на 2-ом Донском проезде.



«Кончилось тем, что Ипполита Матвеевича свели вниз, бережно держа под руки. Лиза, захлебываясь слезами, побежала по Серебряному переулку к себе домой».



«Ослепленный Ипполит Матвеевич мелко затрусил в противоположную сторону, крича: «Держи вора!» Потом он долго плакал и, еще плача, купил у старушки все ее баранки, вместе с корзиной. Он вышел на Смоленский рынок, пустой и темный, и долго расхаживал там взад и вперед, разбрасывая баранки, как сеятель бросает семена».



Из общежития «Бендер и его спутник, бритоголовый представительный старик» в тот же день отправились в музей мебельного мастерства.



С 1919 по 1926 годы в Москве действительно был Государственный музей мебели — он находился в Александринском дворце в Нескучном саду (отсюда начался Нескучный сад; сейчас во дворце находится Президиум Академии наук РФ). Экспонатами музея были предметы мебели из национализированных дворянских домов и усадеб.



«В пассаж на Петровке, где помещался аукционный зал, концессионеры вбежали бодрые, как жеребцы». Пассаж был построен известной московской домовладелицей и меценатом Верой Фирсановой (ей когда-то, еще в свою бытность трактиром, принадлежала «Прага»). После революции был переименован из Фирсановского в Петровский (по улице).



«Два стула увезла на извозчике, как сказал другой юный следопыт, «шикарная чмара». Мальчишка, как видно, большими способностями не отличался. Переулок, в который привезли стулья – Варсонофьевский, – он знал, помнил даже, что номер квартиры семнадцатый, но номер дома никак не мог вспомнить». На фото ниже – Варсонофьевский переулок в сторону Рождественки, справа – «расстрельный» дом.



В фильме Леонида Гайдая дом Эллочки Щукиной сыграл «Дом с кариатидами» в Печатниковом переулке.



«Блеющий гражданин жил, оказывается, на Садовой-Спасской. Точный адрес его Остап записал в блокнот».



В фильме Леонида Гайдая были объединены сюжетные линии Авессалома Изнурёнкова и другого персонажа, Ляписа Трубецкого, а дом Ляписа сыграл «Дом со львами» на Большой Молчановке.



«Восьмой стул поехал в Дом Народов». Домом народов после революции назвали длиннющее здание Воспитательного дома, построенное вдоль Москвы-реки. Именно над ним подшучивали писатели, рассказывая, что коридоры Дома народов столь длинны и узки, что идущий по ним невольно ускоряет шаги. Здесь, в редакции, Остап позаимствовал очередной стул и оставил мадам Грицацуеву запертой в стеклянном тамбуре.



«Двух мальчишек еще не было. Они прибежали почти одновременно, запыхавшиеся и утомленные. – Казарменный переулок, у Чистых прудов».



«Последний гонец принес печальные вести. Сперва все было хорошо, но потом все стало плохо. Покупатель вошел со стулом в товарный двор Октябрьского вокзала, и пролезть за ним было никак невозможно – у ворот стояли стрелки ОВО НКПС». Ныне это Ленинградский вокзал.



На Театральной площади, как известно, Остап попал под лошадь, и заметка об этом была напечатана в газете «Станок». Логично предположить, что Ильф и Петров, много лет трудившиеся в газете «Гудок», так подшучивали над родной редакцией.



Распотрошив стулья, принадлежащие частным лицам, концессионеры отправились на разведку в театр Колумба. Дело в том, что для постановки «Женитьбы» театр приобрел на аукционе 4 стула из дворца. Хотя известно, что главным прототипом считался театр Всеволода Мейерхольда на Садовой-Триумфальной, д. 20, все же, похоже, что в книге герои шли к зданию МХТ в Камергерском переулке: по крайней мере, если идти от памятника Пушкина мимо бывшего Елисеевского и Филипповского магазинов (как описано в романе), то есть вниз по Тверской, то как раз к МХТ и придешь.



В романе Ильф и Петров описали реально существующие новое здание Клуба железнодорожников на Каланчевской площади, ну, или как москвичи еще ее называют, на Площади трех вокзалов. Здесь происходит финальная сцена романа, в которой выясняется, куда ушли буржуйские деньги. Это было первое общественное досуговое здание, построенное в Москве после революции. Образцовый рабочий клуб-театр, как его тогда называли, потому что здесь был зал на 1200 мест.



В конце нельзя не упомянуть дом 14 на Новой Басманной улице. Именно тут, в богатейшем особняке, когда-то жил Киса Воробьянинов. А точнее – его прототип, Николай Дмитриевич Стахеев. Хотя это всего лишь легенда.



И еще один дом, расположенный фактически рядом с Третьяковской галереей (Лаврушинский, 17). Именно здесь получили квартиры Илья Ильф и Евгений Петров. Впрочем, не только они. В доме также проживали А. Барто, И. Эренбург, А. Макаренко, Н. Погодин, Б. Пастернак, М. Пришвин, К. Паустовский, А. Новиков-Прибой.



Материал взят из передач Михаила Жебрака «Москва. Пешком». Фото без моих логотипов взяты из Сети.
Tags: Жебрак, Ильфа и Петрова, пешком
Subscribe

  • Доктор Гааз

    Фёдор Петрович Гааз — московский врач немецкого происхождения, филантроп, известный под именем «святой доктор». Член Московского…

  • Мозаика кукуева

    Согласно царскому указу от 4 (14) октября 1652 года, иностранцы, не принявшие православия, должны были разобрать и перенести свои дома на новое место…

  • Чайный дом Перлова на Мясницкой

    Напротив Главпочтамта на улице Мясницкой расположена «Китайская шкатулка» – Чайный Дом купца Перлова. Объект культурного наследия…

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 108 comments
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →

  • Доктор Гааз

    Фёдор Петрович Гааз — московский врач немецкого происхождения, филантроп, известный под именем «святой доктор». Член Московского…

  • Мозаика кукуева

    Согласно царскому указу от 4 (14) октября 1652 года, иностранцы, не принявшие православия, должны были разобрать и перенести свои дома на новое место…

  • Чайный дом Перлова на Мясницкой

    Напротив Главпочтамта на улице Мясницкой расположена «Китайская шкатулка» – Чайный Дом купца Перлова. Объект культурного наследия…